Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Страница 72

А теперь черед твоей жены и прочих таких же, как она, пожертвовать собой, чтобы дать нам небольшое развлечение в этой ничтожной жизни, пока мы тратим все силы на священную борьбу. Это всего лишь ее скромный взнос, как долг уважения и признательности за то, что сделали все мы, простые парни, чтобы донести слово Ордена тем, кто, в отличие от нас, отвернулся от своего долга перед верой.

В один прекрасный день твоя грешная жена присоединится к тебе в темноте преисподней, но не раньше, чем мы вволю с ней развлечемся. Только не жди ее очень скоро, поскольку, как я предполагаю, она еще будет распутничать некоторое время с бравыми солдатами Ордена, поскольку мужчинам нравится держать в руках такую приятную женщину, как она, отвлекающую от тягот благородного труда. Полагаю, она приятно проведет время и будет долго занята, поскольку нам еще предстоит выполнить массу почетной работы, – он помахал ножом перед глазами Ричарда, – такой, как вот эта. С той радостью, что мужчины получат от нее, у нас появятся силы, чтобы удвоить свою решимость истребить всех, кто противится образу жизни Ордена.

Это было безумие. Ричард едва был способен поверить, что могут существовать люди, до такой степени не способные мыслить, настолько преданные бессмысленным верованиям, – но они были. Казалось, они стали теперь повсюду, размножаясь как мухи, устремленные разрушить все приятное и радующее глаз и благотворное для жизни.

Он подавил свои слова и ярость. Ничто так не злит подобных людей, как здравый смысл. А также правда, реальное понимание и правильность. Подобные качества лишь побуждают подобных людей к разрушению. Ричард знал: что он ни скажет, это только спровоцирует этого человека и ухудшит положение Кэлен, и потому молчал. Это было все, что он мог сейчас сделать для нее.

Видя, что ему не удалось подвигнуть Ричарда к просьбам и мольбе, солдат вновь рассмеялся и отправил воздушный поцелуй Кэлен.

– Скоро буду с тобой, любовь моя… скоро, как только «разведу» тебя с твоим никчемным мужем.

Он был чудовищем, грубо стремившимся к женщине, которую любил Ричард, к беззащитной испуганной женщине, которая еще только начинала страдать в руках этих животных.

Чудовище…

Может быть, именно это имела в виду Шота?

Однажды эта ведьма сказала, что если Ричард и Кэлен поженятся и окажутся вместе в одной постели, то она зачнет чудовище. Они предположили, что Шота называет их ребенка чудовищем, поскольку он должен наследовать дар Ричарда и силу Исповедницы, которой обладала Кэлен.

Но, возможно, предвидение Шоты имело совсем другой смысл.

В конце концов, ничего из того, о чем их предупреждала Шота, не произошло так, как ей это казалось, или, скорее, так, как она уверила себя. Сказанное Шотой, похоже, всегда проявлялось каким-то сложным, непредвиденным образом, так, как она не могла и вообразить, и в то же время пророчества Шоты всегда оказывались справедливыми.

Так, может, именно вот это на самом деле и означало пророчество Шоты? Вся сложная совокупность событий наконец привела к результату ее пророчества? Шота весьма настойчиво остерегала их от брака, ибо тогда Кэлен родит на свет ребенка-чудовище. Они поженились. Может быть, именно так раскрывается пророчество Шоты? Может это быть тем самым реальным смыслом, скрывавшимся за ее пророчеством? Значит ли, что ребенок-чудовище появится от вот этих вот чудовищ?

Ричард задыхался от слез. Его смерть была не худшим из происходящего. Кэлен предстояло страдать еще хуже, страдать, ведя жизнь, подобную смерти, в руках этих животных и становясь матерью их чудовища.

– Ричард, знай, я люблю тебя! И это самое главное, Ричард, – то, что я люблю тебя!

– Кэлен, я тоже люблю тебя!

Он не мог найти никаких других слов, ничего более значительного. Он полагал, что нет ничего более значимого, ничего более важного для него. Эти простые слова заключают весь смысл целой жизни, смысл всей вселенной.

– Я знаю, любовь моя, – сказала она с короткой искрой улыбки, промелькнувшей в ее прекрасных глазах. – Я знаю.

Ричард увидел, как лезвие, описав дугу, мелькнуло перед его лицом. Он инстинктивно откинулся назад. Солдат за его спиной был готов к этому и уперся коленом в спину Ричарда, как раз посреди лопаток, удерживая его от рывка назад, а затем, потянув за волосы, поднял его голову.

Кэлен, видя, что происходит, снова закричала, колотя державших ее мужчин.

– Не обращай на них внимания, Ричард! Смотри только на меня! Ричард! Смотри на меня! Думай обо мне! Думай о том, как я люблю тебя!

Ричард понял, что она делает.

– Помнишь день, когда мы поженились? Я помню его до сих пор, Ричард. Я буду помнить его всегда.

Она пыталась сделать ему последний подарок, воспоминание о любви.

– Я помню день, когда ты попросил меня стать твоей женой. Я люблю тебя, Ричард. Помнишь нашу свадьбу? Помнишь тот сказочный дом?

Заодно она пыталась отвлечь его, удержать от мыслей о происходящем. Но на самом деле это лишь вызвало в его памяти предупреждение Шоты: если он женится на ней, она зачнет чудовище.

– Очень трогательно, – сказал солдат за его спиной. – Как ты думаешь, от этого она станет еще более страстной в постели?

Ричарду хотелось оторвать ему голову, но он промолчал. Этот человек жаждал, чтобы пленник сказал хоть что-то, умолял, протестовал, завывал в отчаянии. Как последний акт пренебрежения к таким людям, Ричард не собирался доставлять им удовольствие.

Кэлен кричала о своей любви и о том, что ей хочется, чтобы он вспомнил, как она первый раз поцеловала его.

Несмотря на обстоятельства, это заставило его улыбнуться.