Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Страница 78

К оглавлению

Его мать печально кивнула.

– То есть туда, где, спустя много лет, будет построен дворец Исповедниц.

– Полагаю, что так.

– Но перед тем как прыгнуть с этой стены, он оставил кое-что для тебя.

Ричард уставился на нее, не вполне уверенный, правильно ли расслышал.

– Для меня? Ты уверена?

Мать кивнула.

– Описание его жизни, которое ты читал, содержало не все. Понимаешь, вернувшись из Храма Ветров, прежде чем броситься со стены Цитадели, он отдал книгу жене и отправил ее с этой книгой в свою библиотеку.

– В его библиотеку?

– У Бараха была тайная библиотека.

Ричард чувствовал себя так, будто аккуратно ступает по тонкому льду.

– Я даже и не знал, что у него была жена.

– Но, Ричард, ведь ты знаешь ее.

Его мать улыбнулась так, что волосы на затылке, и без того стоящие дыбом, стали еще жестче. Ричард едва мог дышать.

– Я знаю ее? Как такое возможно?

– Ну, – сказала его мать, коротко пожав плечами, – ты знаешь о ней. Ты ведь знаешь про волшебника, создавшего первую Исповедницу?

– Да, – сказал Ричард, смущенный тем, что она сменила тему разговора. – Его звали Мерит. Первой Исповедницей была Магда Сирус. Во дворце Исповедниц есть картина на потолке с их изображением.

Его мать кивнула так, что у него свело живот.

– Это та самая женщина.

– Какая женщина?

– Жена Бараха.

– Нет… – сказал Ричард, притрагиваясь пальцами ко лбу, пытаясь осознать услышанное. – Нет, она была женой Мерита, волшебника, сделавшего из нее Исповедницу, а не женой Бараха.

– Это было позже, – сказала его мать, делая отвергающий жест рукой. – Ее первым мужем был Барах.

– Ты уверена?

Она убежденно кивнула.

– Когда Барах вернулся из Храма Ветров, Магда Сирус ждала его там, где он просил ее ждать, в анклаве Первого волшебника. Она долго ждала его, страшась, что он никогда уже не вернется. К ее величайшему облегчению, он наконец-то вернулся. Он поцеловал ее, произнес слова о неумирающей любви, а затем, взяв с нее клятву о вечном молчании, отправил с той самой книгой в свою тайную личную библиотеку.

После того, как она ушла, он оставил свое снаряжение – то, которое ты сейчас носишь, включая подбитые кожей серебряные браслеты, плащ, выглядящий так, будто соткан из золота, и этот амулет – в анклаве Первого волшебника, оставил все это для того волшебника, которому он обеспечил будущее рождение в мире живого, оставил их для тебя, Ричард.

– Для меня? А ты уверена, что они предназначены именно для меня?

– А почему, по-твоему, было так много пророчеств, говорящих о тебе, предсказывающих твое появление, называющих тебя «тот, кто рожден нести истину», Камень в Пруду, Несущий смерть, «Кахарин»? Почему, на твой взгляд, многие пророчества имеют отношение к твоему появлению? Как ты думаешь, почему ты оказался способен понять некоторые из них, тогда как за прошедшие века, за тысячелетия, никто не оказался в состоянии расшифровать их? Почему, как ты думаешь, тебе довелось исполнить некоторые из них?

– Но все они не означали в точности, что подразумевался именно я.

Жестом безразличия его мать отказалась как опровергнуть, так и согласиться с его утверждением.

– Можно спорить лишь о том, как именно это случилось: магия Ущерба нашла родившегося ребенка, способного обладать ею, или наконец появился особый ребенок, о рождении которого было известно заранее. Пророчество изначально имело основу, наличие зернышка, которое должно прорасти. Затем что-то должно было запустить механизм, вызывающий определенные события, хотя бы даже цвет глаз, унаследованный тобой. Что-то должно было совпасть, чтобы все остальное случилось. Так что, в таком случае, имело место – случайность или преднамеренность?

– На мой взгляд, это случайная цепь событий.

– Если тебе так больше нравится. Но, как бы то ни было, разве это так важно? Ты единственный, кто родился с возможностями, высвобожденными Барахом из заточения в ином мире. Ты тот, рождение которого он обеспечил, неважно, произойдет оно по случайности или как результат преднамеренных действий. В конце концов, значение имеет лишь одно: ты единственный, кто рожден с такими способностями.

Ричард не мог не признать, что она права; ведь действительно, каким бы образом это ни произошло, это не меняло сути случившегося.

Его мать вздохнула и вернулась к продолжению рассказа.

– В общем, Барах вышел из своего анклава и прыгнул в объятия смерти уже после окончания всех приготовлений для того, что он обеспечил и что должно случиться в будущем. Описавшие те события не знали, что он после возвращения успел послать жену в библиотеку со срочным и тайным делом. Она вернулась – и обнаружила, что он мертв.

Голова у Ричарда шла кругом. Он не мог поверить в то, что услышал, и пришел в смятение от этого неожиданного рассказа о давних событиях. Тем не менее из посещения Храма Ветров он знал, что подобное вполне возможно. Он оставил те знания, что обрел там, в качестве платы за возвращение в мир живого. Но хотя он и утратил те знания, у него осталось ощущение того, насколько глубокими и основательными они были. Тот, кто затребовал с него эту цену – оставить все, что он изучил, в обмен на возвращение к Кэлен, – был дух Даркена Рала, настоящего отца Ричарда.

– И вот в безмерном горе Магда Сирус добровольно согласилась принять участие в очень опасном эксперименте, задуманном самим Меритом, добровольно согласилась стать Исповедницей. Она знала, что существует вполне реальный шанс, что она не переживет всех неизведанных опасностей этой магии, но в печали по умершему мужу, Первому волшебнику, считала свою жизнь конченной. Она не представляла, что в ее жизни может найтись еще что-то, ради чего стоит жить, что-то иное, кроме поиска того, кто в ответе за те роковые события, что привели к смерти ее мужа, и потому добровольно согласилась на то, что все воспринимали как крайне рискованный эксперимент.